В истории русской литературы Марине Ивановне Цветаевой отведено место большого поэта и прозаика, автора многотомных собраний сочинений. Она родилась 9 октября 1892 года в Москве, в семье известного филолога, основателя Музея изящных искусств Ивана Владимировича Цветаева. Стихи начала писать рано. Первый сборник «Вечерний альбом» вышел в 1910 году и получил положительную оценку Валерия Брюсова, Николая Гумилёва и Максимилиана Волошина.
В 1922 году Марина Цветаева уехала за границу к мужу, Сергею Яковлевичу Эфрону, жила в Германии, Франции, Чехословакии. В 1939 году вернулась в Москву. В начале Великой Отечественной войны эвакуировалась в Татарскую АССР, жила в Елабуге. 31 августа 1941 года, не выдержав трагедии личной жизни, тягот быта, покончила с собой…
30 лет назад, когда отмечалось 100-летие со дня рождения Марины Ивановны, 1992 год был объявлен ЮНЕСКО годом Цветаевой. Это заслуженное признание, которым она так была обделена при жизни, да и после кончины долго находилась в забвении. Ещё в 1913 году юная поэтесса пророчески выразила мысль: «Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд…» И он настал…
Тем приятнее сознавать, что и Тамбовский край запечатлён в творчестве Марины Цветаевой: не только косвенным путём – дружбой с поэтом из тамбовской Лебедяни Тихоном Васильевичем Чурилиным (1885- 1946), но и прямым – её поездкой в сентябре 1918 года на станцию Усмань Тамбовской губернии в поисках продуктов – поездку тяжёлую, рискованную, унизительную…
Находя отдушину в стихах, которые писала в любой обстановке, Марина Цветаева никогда не расставалась с тетрадью: постоянное желание остаться с ней наедине придавало силы. Заветную тетрадь взяла Цветаева и в поездку на Тамбовщину. Записанные диалоги, наброски оформились значительно позже в очерк «Вольный проезд» (в некоторых публикациях это произведение Марины Цветаевой называется повестью).
«Вольный проезд», впервые опубликованный в 1924 году в «Современных записках», был напечатан в первой книге первого тома антологии «Литература русского зарубежья» (Москва, «Книга», 1990), а к 100-летию со дня рождения Марины Цветаевой Тамбовское общество любителей книги издало это произведение в миниатюрном исполнении (Тамбов, 1992)…
С присущей ей остротой восприятия описывает Цветаева мельчайшие детали поездки:
« С т а н ц и я У с м а н ь ). 12-й час ночи. Приезд. Чайная. Ломящиеся столы. Наганы, пулемётные ленты, сплошная кожаная упряжь. Веселы, угощают. Мы, чествуемые, все без сапог, — идя со станции, чуть не потонули…»
«Тридцать вёрст пешком по стриженому полю, чтобы выменять ситец (розовый) на крупу…»
Обходя крестьянские избы, предлагая ситец, мыло, спички в обмен на продукты, Марина Цветаева внимательно всматривается в лица, вслушивается в речь:
« — А мыло духовитое? А простого не будет?.. А ситец-то ноский будет?.. Почём, купчиха, за аршин кладёшь?
— Я на деньги не продаю…
— Чего же тебе надо-то?
— Пшена, сала…
Разглядываю избу: всё коричневое, точно бронзовое, — потолки, полы, лавки, столы, котлы. Ничего лишнего, всё вечное. Скамьи точно в стены вросли, вернее – точно из них выросли. А ведь и лица в лад: коричневые! И янтарь нашейный! и сами шеи! И на всей этой коричневизне – последняя синь позднего бабьего лета. (Жестокое слово!)»
В многодневном походе по избам Цветаеву постигали неудачи: давали за ситец так мало, что приходилось, скрепя сердце, уходить ни с чем. Бывало и похуже: сладятся, отсыпят пшено, а потом, как спохватятся, — иди, мол, подобру-поздорову, а то свяжешься с тобой, Бог тебя знает, откудова ты…
Но за все неудачи, унижения, оскорбления – наконец-то награда: не только (и не столько!) добытые в конце концов пшено, мука, сало, но и встреча со… Стенькой Разиным! Так назвала Цветаева слободского парня, который в один из дней вошёл вместе с другими, вернувшимися с реквизиции, и – «сразу кинулся ко мне:
— Из Москвы, товарищ? Как же, как же, Москву знаю!..»
Найдя общий язык, как-то сразу поняв и приняв друг друга, они проговорили несколько часов подряд: о Боге, о попах, о войне, с которой «Разин» вернулся с двумя Георгиями – спас полковое знамя. Цветаева читает ему свои стихи, не открывая авторства. «Разин» спрашивает:
« — Это какой же человек сочинял? Не из простых, чай? А раскат-то какой! Аккурат, как громом перекатило!..»
В «Разине» Цветаеву поражает и внешность (лицо круглое, лукавое, веснушчатое; глаза – васильковые), и умение слушать, и дар рассказчика. Она записывает его сказ – удивительную притчу о подводном городе, затонувшем в озере, но не поддавшемуся татарам.
Цветаева дарит «Разину» на память переписанные печатными буквами свои стихи и серебряный перстенёк: «С безымянного моего – на мизинный твой». Они расстаются, но в день её отъезда из Усмани он появился на станции – помочь с посадкой. И, уже стоя в вагоне-теплушке, сдавленная со всех сторон, она увидела прощальный взмах руки:
«Ах, рука на прощанье, с моим перстнем! Станция Усмань Тамбовской губ. – последний привет!»…
Автор книги о Марине Цветаевой Анна Александровна Саакянц пишет: «Впечатления тамбовской поездки резко изменили настроения поэта…»
Цветаева-поэт побеждает в себе боровшуюся с голодом и холодом женщину, совершившую столь же героическую, сколько и унизительную поездку на станцию Усмань Тамбовской губернии, и вновь возвращается к своим прежним образам:
Белый всадник – мой друг любимый,
Нынче жизнь моя – лбом в снегу.
В первый раз воспеваю зиму
В восемнадцатом сем году.
И ничто не могло, и никто не мог отнять у Цветаевой её дар – писать стихи. Этим и жила. И живёт до сих пор – в книгах, которые есть в каждой библиотеке и которые продолжают выпускать разные издательства в России и за рубежом.